Эссе оренбургского писателя-натуралиста о его путешествии в Норвегию опубликовано на страницах одного из ведущих русскоязычных журналов Израиля! Благодаря Юрию Леонидовичу встретились такие далёкие регионы земли, как Оренбург, Норвегия, Израиль!.. Как сказал бы в таком случае товарищ Берия товарищу Сталину по поводу товарища Полуэктова: «Что делать будем?». Как ответил бы товарищ Сталин товарищу Берия: «Что-что? Завидовать будем товарищу Полуэктову, вот что! И радоваться за него!». И, конечно, гордиться автором, чьи творческие успехи укрепляют творческий потенциал всего коллектива, одним из ведущих авторов которого он является.
Дорогой Юрий Леонидович, поздравляем Вас! Как говорится, с почином!
А для читателей предлагаю опубликованное в Израиле эссе Полуэктова – для чтения, для удовольствия.

Диана Кан

********************
НОРВЕЖСКОЕ ЧУДО

Далеко-далеко на севере живут небольшие лесные существа. Ростом в полчеловека, длинноносые и вислоухие. Уродцы-уродцами. Но силу в тех местах большую имеют, в том числе и над местным населением. Характер – под стать внешности, зловредный и злопамятный. К порядочным людям относятся ещё терпимо, но стоит проявить слабость какую человеческую, тут же начинают воспитательную работу – вредности всяческие творить. Особенно не жалуют нерадивых хозяев, кто с землёй или скотом своим управляется плохо. Случалось, что некоторым норвегам, попавшим под горячую руку троллей, приходилось бросать родную хату и смываться куда подальше от надоедливых пакостников.
Племя лесных человечков невеликое, и по причине малой численности творится сплошное кровосмешение. Популяция и без того неказистая, естественно, хиреет. Чтобы как-то выкрутится из непростой ситуёвины, ихние бабы – хюльдры придумали соблазнять молодых, крепких норвежских парней. Стало быть, ради оздоровления крови всей лесной шатии.
Уходит такой молодчик в лес дрова рубить. Неделю рубит, другую, без тепла женской ласки, без обеда настоящего и вдруг слышит, из-за деревьев раздаётся дивной красоты голос, высокий и чистый, как юная весенняя лазурь, поющий чарующую песню, обещающую всё-всё изголодавшемуся молодому организму. И перекинется человек. На зов.
А надо сказать, интрига на этом не кончается. Как только страсть захватит мужское естество, длинноносая хюльдра превращается в молодицу невиданной красоты и стати, этакую дщерь соблазна. Ясное дело – к беспорочной любви и взаимности. В общем, наступало время, когда просыпаясь по утрам, выплёскивали они глазами одну на двоих великую свою тайну. Беда сколько этих историй хранят северные норвежские чащи.
Примерно такую незамысловатую легенду вкладывала в наши рассеянные умы экскурсовод, пока автобус совершал неблизкое многочасовое путешествие из Осло во Флом к знаменитому Согне-фьорду. Отвлекаться было на что: живописные пейзажи за стеклом приковывали внимание, счётчик фотокамеры без устали наматывал кадры один живописнее другого.
Сначала ехали по равнине. Ослепительно зелёной в лучах утреннего солнца. Лишь изредка, со взгорка за северным горизонтом было видно белое пятнышко. И не хотелось доверять догадке, что это снег. Повсюду аккуратные, ухоженные дома, дворики, оградки. Асфальтированные дорожки. Много белого цвета. Это компенсация за недостаток солнца. Норвегия - богатая страна. Главная туристическая трасса Осло–Берген обустроена идеально.
Пока, перебираясь на Атлантическое побережье, поднимались в горы, в несколько часов миновали лесную зону, лесотундру, тундру, заснеженные горные вершины, ледники озёр. Дорога расположена вдоль бесконечной череды водоёмов. В их зеркале отражались прибрежные малоэтажные домики и скалистые утёсы, эффектно украшенные разнообразными хвойниками. По щекам бесконечных северных кряжей прямо в воду сбегали бесснежные, безлюдные теперь горнолыжные трассы – ржавые зигзаги, выбритые в зелёной кустарниковой щетине. Фотоаппарат наслаждался заласканными солнцем видами, мелькавшими в его объективе, и фиксировал, фиксировал, фиксировал...
И когда уже крыша у меня от бесконечного фотографирования слегка поехала, лазурь небесная и отражённая соединили усилия и обволокли, затянули в свою глубину узкое чёрно-белое космическое тело противоположного скалистого берега, стремительно бегущего за автобусным стеклом. Прохладный горный воздух был хрустально прозрачным, а может быть, исчез вовсе. Нутро моё ахнуло. На мгновение почудилось, что пространство за окном перевернулось, или я стою на голове. По автобусу прошелестел вздох изумления. Ещё чуть, и синь отражённая уступила своё место рыхлому весеннему льду. Это был апогей перевала. Всякая сказка скоро сказывается, пусть и с космическими элементами в сюжете.
К селению Флом, расположенному, можно сказать, на атлантическом побережье, скатились, осторожно лавируя на крутых поворотах узкой горной дороги. Дух захватывало.
Прежде, чем погрузиться на судно, на котором нам предстояло совершить двухчасовую водную экскурсию по Согне-фьорду, мы отправились в двухчасовую же поездку по железной дороге «Флом-Мюрдал». Приехали прямо к отправлению поезда, можно сказать, с корабля на бал.
По-норвежски эта стальная колея именуется очень представительно - Фломсбана. Связывает морское побережье с железнодорожной линией «Осло-Берген». Станция Флом находится на берегу моря, а станция Мюрдал на высоте почти девятьсот метров. Длина маршрута около двадцати километров. Вот и получается, Фломсбана – мировая рекордсменка по крутизне трассы. Поезд тянут два локомотива – один спереди, второй сзади. Видимо, один бы не справился. Периодически состав ныряет в тоннели. Их всего двадцать, по одному на каждый километр дороги. Для практических целей дорога в настоящее время не используется. Но туристов перевозит с максимально возможной нагрузкой. Два поезда поочерёдно, - через каждый час отправляются на маршрут. Десять рейсов в день, и свободных мест нет. В нашей группе на поезд попали только те, кто оплатил путешествие вместе с путёвкой. В нескольких окнах приспущены стёкла. Я пристроился около одного из них, снимая красоты горной норвежской природы, насыщая душу и электронную память камеры заоконным очарованием.
Проехали порядочный водопад. Вообще, все водопады, убегающие в относительно узкие, зажатые в крутых берегах фьорды, поражают, прежде всего, своей высотой. На фоне высоченных, почти отвесных берегов они кажутся скромными почти отвесными ручьями. Нам представилась возможность ощутить реальную мощь, низвергающегося потока воды, когда наш вагон остановился напротив одного из них.
Платформа, она же смотровая площадка могучего (другого определения не заслуживает) водопада Кьосфоссен ограничена лёгкой металлической сеткой. Показалось, любопытные всего земного шарика высыпали из вагонов сфотографироваться на фоне водных каскадов. Водопад не просто шумел. Только что проснувшись после зимней спячки, он неистово рычал в своём весеннем предвкушении жизни. Люди подходили к самому краю платформы и попадали под микроскопические капли его молодого восторга.
Вспомнились многочисленные водопады Хорватии. В каком восхищении я пребывал от Плитвицких озёр! Какие же там были пастельные тона, какие мягкие и романтичные водопады! И сколько яростного ликования обрушивалось сейчас передо мной с суровых северных круч! Велика сила контраста – очень много дополнительного азарта придаёт она страждущим до переживаний лицам.
Я увлёкся съёмкой, фотографируя окружающие водопад скалы, омытые его триумфальными рыданиями, возбуждённых туристов, с глазами, воспламенёнными жаждой впечатлений, и не сразу среагировал на спокойную завораживающую мелодию, исподволь перекрывшую шум воды. В Норвегии это мог быть только Григ! Потом вступил чистый, храмовый женский голос. Мелодия очаровала, голос околдовал. Я вернул объектив к водопаду и вдруг увидел крошечную женщину, грациозно танцующую на фоне бушующей массы воды. Почудилось – ещё чуть и поток поглотит красную фигурку.
Память в мгновение ока выплеcнyла дорожный рассказ экскурсовода.
- Чёрт, да это же Хюльдра!
Ах, как взыграло моё мужское ядро! Я невольно потянулся к белокурой обольстительнице, пока не упёрся в ограничительную решётку платформы, последний барьер страсти. Танцовщица уже покорила меня, но какая же она вблизи? Я лихорадочно принялся менять объектив камеры на длиннофокусный. Да, сердце моё зашлось не впустую. Хюльдра успела! Она тоже почуяла запах дикого миндаля! Она преобразилась. Как и излагала легенда. Чудо, как была хороша!
Пение прекратилось, мелодия стала утихать. Женщина с плавно колышущимися, простёртыми к небу руками медленно погрузилась в пучину клокочущей стихии, ушла желанная. Я оторопел.
- Куда? Хюльдра! Хюльдра!.. Эх...
В бешенстве от утраты гигантский падун взревел ещё громче. Где ты, оплаканный водопадом вымысел!
Классный, завораживающий спектакль завершился. Для меня прекрасный своей полной неожиданностью. Перед поездкой я поленился почитать в интернете о Фломсбане. И, слава богу.
Ещё несколько минут подъёма, и мы на конечной станции Мюрдал. Здесь неорганизованным туристам можно пересесть в поезд до Осло или до Бергена, кто куда пожелает. Нас же ждал круизный кораблик, и мы из поезда не выходили. Можно от водопада спуститься во Флом по горной дороге пешком или, что гораздо интересней, на велосипеде. На обратном пути у Кьосфоссена наш поезд снова остановился, и мы, можно сказать, на бис ещё раз полюбовались околоводопадным представлением. В этот раз танцевали две Хюльдры. Видимо, кто-то остался не покорённым, и лесные духи удвоили усилия. И, наконец, об артистках – это студентки театральных учебных заведений.
Возвратившись на станцию Флом, полчаса отходили от экзотических железнодорожных чувствований. Затем взошли на борт небольшого круизного кораблика и поплыли любоваться пейзажными прелестями Согне-фьорда, самого большого и самого глубокого в Европе.
Но пройти все 204 км Короля фьордов нам не довелось. Программа круиза ограничивалась двумя самыми популярными его рукавами. Начали с Аурландс-фьорда, где и расположено селение Флом. Закончилось путешествие в деревне Гудванген в конце красивейшего, внесённого в Список Всемирного наследия Юнеско Нерёй-фьорда, зажатого с двух сторон почти отвесными скалами высотой до 1700 метров.
Наше судёнышко терялось среди вечных невозмутимых скал. Их целомудренные вершины пропитывались теплом долгожданного солнца, смывали с себя последний июньский снег. Водная рябь, как обрадованный младенец, играла редкими в этих краях и вездесущими сегодня солнечными зайчиками.
Где-то на середине пути по Согне-фьорду к нашему судёнышку стали подлетать чайки. Птицы смело проносились на расстоянии вытянутой руки от пассажиров. И солнце сияло в их чистом оперении. Резкие требовательные крики разрывали покой безмятежного плавания. Было очевидно, что это попрошайки.
В день путешествия на Согне-фьорд мы проснулись очень рано, кое-как позавтракали, долго ехали в автобусе, потом сразу же сели в волшебный поезд, выйдя из вагона, после небольшой паузы загрузились на кораблик. Поесть толком было просто некогда. Обед (или уже ужин) нас ждал только в Гудвангене. Выручили перекусы.
Когда-то мне с приятелем пришлось ехать на автомобиле из Пскова в Оренбург. Псковичи поставили в багажник два ящика штрефиля - крупных, краснобоких в полосочку, сладких осенних яблок и на дорожку, чтоб не скучать, большой пакет овсяного печенья. Мы очень спешили, ехали практически без остановок. Когда проголодались, попробовали яблоки с овсяным печеньем. Оказалось очень вкусно и питательно. Так и прожили всю дорогу на этой спонтанной диете.
С тех пор, уже много лет у меня в дорожном багаже всегда лежит яблоко и пара лепёшек овсяного печенья. На всякий случай. Вот и в норвежском круизе нас выручал этот самый путевой продовольственный набор.
К птичьему счастью, в рюкзачке завалялась одна распоследняя печенющка. Я попросил мою спутницу протянуть кусочек чайке. Долго предлагать не потребовалось. Птица решительно приблизилась к руке и осторожно подобрала наш скромный презент.
Дорожная выручалочка понравилась чайкам, скоренько печенье было скормлено. Вокруг нас собрались туристы с фото и телекамерами. Думаю, у многих остались красивые снимки. Получилась очень наглядная иллюстрация того, что именуется «Синантропные виды» - это те представители животного мира, что живут рядом с человеком и извлекают из этого пользу. Правда, мало кто из них настолько доверяет царю природы, что отваживается кормиться с руки. Особенно это касается птиц, живущих в вольной среде, умных, осторожных представителей фауны.
Мне кажется, птицы умеют безошибочно отличать путешественников от прочего населения. Знают, что в среде ценителей пейзажных красот и творений человеческого гения много отзывчивости и теплоты. Жажда познания неведомых горизонтов теперь широка и бескорыстна. Времена диких охотников за сокровищами далеко в прошлом. Бескорыстные поступки – удел внутренне чистой, участливой личности.
Прослеживается и положительная обратная связь. Путешествия дарят позитивные эмоции, не побоюсь сказать, - облагораживают. Круг замыкается.
Так что, путешествуйте, люди! И душа ваша омоется добротой. Не единожды. У каждого будет новое, своё норвежское чудо. Свой стенающий водопад.

ЮРИЙ ПОЛУЭКТОВ