Никто-ничто! Ни будущие слёзы
Предательски терзаемой страны,
Ни мужние похмельные угрозы,
Ни призраки космической войны.
Ни дети, ни морщины, ни седины,
Ни алименты – чёрт бы их побрал! –
Отнять не властны этот день единый,
Который – был! И самым звёздным стал!
Когда, лучась улыбчивостью кроткой,
От знойных взглядов заслонясь рукой,
Они слетались к оренбургской «лётке»,
Благоухая «Красною Москвой».
Слетались, словно птички-невелички.
О чём-то щебетали меж собой,
Верны исконной девичьей привычке
Везде искать небесную любовь.
Ах, здесь что ни курсант – то сокол-парень!
Крылатым помогает Оренбург.
Ах, кабы знать, какой из них Гагарин?
Он сам тебя узнает средь подруг!
Спешат девчата к оренбургской «лётке»...
И пусть не всем сегодня повезло –
Не вышли на свиданье парни-«слётки»,
Поставленные крепко на крыло.
А, может, и не выйдут... Может статься,
Взлетели, улетели высоко,
Чтобы мечтою навсегда остаться,
Ведь без мечты на свете нелегко!
Ведь без мечты, до времени состарен,
Однажды рухнет мир, как в страшном сне...
Люби меня, как я тебя, Гагарин!
Люби меня, не зная обо мне.
Анастасия
УСТИНОВА
КАКОЙ ОН, ГАГАРИН?
Я спросила у мамы:
«Какой он, Гагарин?».
И ответила мама:
«Обаятельный парень!»
Я спросила у папы:
«Какой он, Гагарин?»
И ответил мне пара:
«Героический парень!»
«Он был храбрый и верный», –
Сказал мне друг Вася:
«Он прошёл самый первый
По космической трассе».
«Он любил своих дочек!» –
Бабуля сказала.
А она, между прочим,
Всю семью воспитала.
Про него я спросила
Знакомую Свету:
«Он был очень красивый.
Таких сейчас нету!..».
А ещё мне сказала
Тётя Валя, соседка,
Что такие таланты
Рождаются редко.
Всё хорошее в людях,
О чём только знали,
Все знакомые наши
Ему приписали.
Кто из нас не мечтает,
Чтобы встретился парень –
Смелый, добрый и сильный,
Как Юрий Гагарин?
Александр
СТЕПАНОВ
***
Зауральная Роща
Держит, как на ладошке,
Двух космических «юнг»:
Это Чкалов, Гагарин –
С ними он легендарен,
Город мой Оренбург!
ЗЕМЛЯ И НЕБО
Какая связь между землёй и небом?
Не та ли, что извечно не во зле
Нас призывали жить единым хлебом
И муравьями ползать по земле?!
Какая связь меж голубым и чёрным?
Луна на взлёте – небо голубей,
И звёзды, как просыпанные зёрна,
Вздымая пашню, принимал плебей.
Но было так, как от земли до неба
До радости, до гордости и хлеба...
Какая связь между землёй и небом?
А то, что наш российский хлебороб
Взвращённым на земле российским хлебом
Встречает их, героев звёздных троп...
А там, в глубинах неба, крутолобый,
В цветном скафандре, сказочный на вид,
Земной, как есть, потомок хлебороба
Там звёзды, словно жито, ворошит...
Наталья
ПАВЛОВА
Валентине Терешковой. Женщине – космонавту
Первая в мире женщина,
Лидер – среди своих.
С ракетой на миг «повенчана»,
«Восток» оказался лих.
Родом из сельской местности,
Москвичкам утёрла нос.
Право парить в «неизвестности»,
Инструктор в конверте принёс.
Сложной была задача,
Выбрать из женщин одну?
Кто наиболее значим,
Чтобы прославить страну.
И выбрали. Будто картина,
Свежа, высока, проста,
По имени Валентина.
Сразила, её высота.
Июнь. 63-й. Запуск.
Шестнадцатое число.
Папа тихонько плакал,
Хотел, чтобы ей повезло,
И вот героиня в Союзе,
Её почитают повсюду.
Но чувство, что было у шлюза,
Она никогда не забудет.
Полёт – не прыжок с трамплина,
В той бездне, где звезды блещут.
Но велик полёт Валентины.
Весь мир ей рукоплещет!
Павел
РЫКОВ
КЕРОСИН В 1956 ГОДУ
Мингалей – керосиновый идол
В низкосводчатой лавке своей.
– Мингалей, керосина налей!
– Керосина нащальник не выдал
– Что же делать, скажи, Мингалей.
Керосиновый запах эпохи...
Нет, не плохи дела. Нет, отнюдь!
Разве громки плакаты чуть-чуть
Да излишне застенчивы вздохи.
Но зачем нам печали, коль грудь
Омедалена и осиянна.
Впрочем, Культу приходят кранты,
Но свобода всего лишь желанна,
Только чуть поослабли винты
На родной и привычной колодке.
В магазинах из крабов стена,
Сахар кончился, нету пшена.
Но пока что достаточно водки
И для женщин – из яблок вина.
Правда, мне о вине ещё слишком.
Мне забота – купить керосин.
И бегу я под горку вприпрыжку
В керосиновый наш магазин.
– Мингалей, керосину налей!
У меня есть на то пять рублей.
А не то керогаз занедужит,
Керосинка не сможет согреть
Суп в кастрюле. И примус затужит
И картошку не сварит на ужин...
Нет, такой поворот нам не нужен.
Без горячего язва и смерть!
Мингалей отвечает не сразу:
– Не везет керосин нефтебаза.
Вот те здрасьте! Куда его дели?
Неужели весь день у дверей
Нам терпеть в ожидании цели...
– Мингалей, керосину налей!
Но снимает халат Мингалей,
Тюбетейку на лоб надвигает,
Деревянной ногою своей
Он тихонечко к дому шагает.
Керосиновый идол, сквалыга...!
Дома стол и старинная книга
И с пружиной поющий диван.
Мингалей раскрывает Коран:
«О, Всемилостивый и Милосердный...»
Где теперь ты, читатель усердный,
Может быть, уже в райских садах?
Там, где птицы и вечное лето...
Кто нам правду расскажет про это?
Кто нам это опишет в стихах?
А над домом, где жил Мингалей,
Над его керосиновым раем,
Каждый день в колыбели своей
Пролетал, небеса разрывая,
На своем реактивном пути
Юный летчик, ребенок почти,
Керосин драгоценный сжигая.
И никто в городочке степном
Сметь не смел и подумать о том,
Что пилот этот, простенький парень
Очень скоро в свой главный полёт
Всю планету с собою возьмёт
И мы выучим имя – Гагарин.
Надежда
ОСТРОУХОВА
Лунной ночью в тёмном небе
Неопознанный объект,
Правда это или небыль?
Знаю только ответ!
Может, сон чудной приснился,
Может, показалось вдруг,
На свидание явился
Мой инопланетный друг!
Пригласил к себе в тарелку,
Сам чего-то говорит.
Мы вдвоём, как Стрелка с Белкой,
К звёздам нанесли визит!
До рассвета я летала!
Он в своей тарелке был.
О колечке я мечтала –
Он же космос подарил!
Ирина
ЛЮБЕНКОВА
БУДУ КОСМОНАВТОМ!
В небе след от самолёта
Белый, словно вата.
Я решила стать пилотом,
Или космонавтом.
А пока представить нужно:
Руки – это крылья.
Соберу своих подружек –
Будет эскадрилья.
Лишь одна подруга Томка
Говорит ехидно:
«Ирка – глупая девчонка!»
Разве не обидно?
Но зато со мной Надюшка,
Светка и Наташа,
И Олеська, и Валюшка –
Эскадрилья наша!
Александр
АТВИНОВСКИЙ
ИММИГРАНТЫ
Мы с любимой, мечтою томимые,
Вышли в космоса дали незримые,
С ней летим по вселенской тропинке
Нераздельные две половинки.
Звёзды в атласе все с номерами,
Сто восьмая отмечена нами,
В те края не летали поэты,
И вокруг не обжиты планеты.
Выбираем, что сходна с Землёю
Подходящей для жизни средою –
Изумрудное длинное лето,
Мини-осень под яшму одета.
Много лет к ней лететь на ракете,
Там безлюдно – читаем в инете,
Плюс планете мы ставим на карте,
И маршрут вычисляем в азарте.
Свято верим – она априори
Не познала ни злости, ни горя,
Не знакома с бессмертием власти
Нам завещанным в Экклезиасте.
Пусть нас разные ждут злоключения,
Новосёлами быть – наслаждение!
Для фантазии много пространства,
Будем строить своё государство.
Уходя во вселенские дали
Мы на Землю вернёмся едва ли.
На планете в созвездии Девы
Жизнь начнём от Адама и Евы!
Виталий
МОЛЧАНОВ
АСТРОЛОГ
Сжирали свечи темноту,
вгрызаясь острыми зубами
в тягучий сумрак; факты лбами
сшибались, канув в немоту.
Блеснув, созвездий парафраз
проник на тонких мыслях-стропах
сквозь линзы в рупор телескопа,
стократ усилившись для глаз:
– В Орле разгневан Волопас...
Кормил морозного коня
январь простуженными снами.
Толстели стёкла письменами –
и дата, с точностью до дня,
забилась рыбой на столе,
хватая воздух в диаграмме:
вдох – это спад, стремится к драме,
а выдох – всплеск, чей пик в земле.
– Астролог понял: «В феврале».
Пульсируя, шурупы звёзд
по шляпки вкручивались туго,
напрасных ожиданий мука
пророчеств расшатала мост,
где годы жизни тесно в ряд
связали предсказанья сутью.
Морозный конь бьёт ставни грудью,
и Космос дышит в циферблат.
– Что жизнь? Секундный взгляд назад.
Лакали свечи темноту,
любовь сучила тихо пряжу.
На шляпе неба туч плюмажи
в Орле скрывали суету.
Попив парного молока,
Астролог вышел утром к смерти.
По кронам дунул лёгкий ветер,
стряхнув тяжёлые снега:
– Сбылось! Сбывается пока.
