Вторник, 03 марта 2020 16:20

«Мне Русь была – судья и мать!»

Автор Бородин Леонид, предисловие Петра Краснова
Оцените материал
(0 голосов)
Л.И. Бородин (крайний справа) с В.Н. Воробьёвым, доктором культурологии, и С.А. Небольсиным, доктором филологических наук во время поездки на теплоходе «Константин Симонов», 1993 г. Л.И. Бородин (крайний справа) с В.Н. Воробьёвым, доктором культурологии, и С.А. Небольсиным, доктором филологических наук во время поездки на теплоходе «Константин Симонов», 1993 г.

ТРЕТЬЯ ПРАВДА ЛЕОНИДА БОРОДИНА

Понятия, а тем более дела чести и долга, если они истинные, неразрывны в земной жизни с отказом от себя, слишком телесного и обременённого желаниями, с самоотвержением, потому что главные вопросы долга и чести решаются на другом, духовном уровне. У нас, несмотря на дикое нынешнее «времечко», ещё немало осталось людей доброго дела и воли – сметливых, даже изворотливых, приспособившихся «выживать», и кто упрекнёт их, кто кинет в них камень?

Но вот таких, кого можно было бы назвать человеком долга и – одновременно – чести, у нас сейчас совсем мало – иначе её и не было бы, Смуты. Это люди, которые и в себе, и собою, и всей своей жизнью отстаивают высшее достоинство человека как соработника Бога – не раба, не души-нахлебницы, а именно соработника, сына, продолжателя непрекращающегося духовного творения мира.
Писатель и человек Леонид Бородин прошёл многое такое, что другие, не привыкшие к трудностям духовной жизни, сочли бы кругами ада. И дело, наверное, даже не столько в тех одиннадцати отбытых годах политзаключения из двадцати с лишним, отмеренных ему прошлой недалёкой властью, – кто только и за что ни сидел тогда, ни сидит сейчас. Несравненно тяжелей был и останется труд самовосстановления, самонаучения души. Вырваться тогда, сорок лет назад, из замкнутого предписанного круга обречённой материалистической самодельщины, именуемой «всепобеждающим учением», в самый разгар его мнимого торжества, вовремя увидеть и избежать тупиков диссидентщины, воевавшей с «этой страной», выработать деятельное патриотическое, православное в сердцевине своей мировоззрение – это дано было немногим. И при всём том сохранить душу живу, не сломаться, сбыться творчески, стать незаурядным, широко известным теперь в литературных столицах мира художником слова, прозаиком и поэтом.
Его повесть «Третья правда» – первое, что довелось мне прочитать у Бородина, – мало кого могла тогда оставить равнодушным. Мы понемногу прозревали её – свою единственную русскую правду бытия, не укладывающуюся в общепринятые понятия логики и семантики, ломающую эти тесные рамки и выходящую в духовный простор, ищущую искупления и благодати...
И разнообразный, широкий, и одновременно суженный страданием, в психологические, в мистические глубины уводящий мир открывается в повестях «Расставание», «Ловушка для Адама», «Божеполье», «Год чуда и печали» и других вещах Леонида Бородина, высоко оценённых литературными собратьями и у нас, и в самых разных странах «цивилизованного мира», переведённых и многократно изданных там, получивших, кстати, престижные премии французского Пен-клуба, итальянского конкурса «Гринзане Кавур» и прочих, не говоря уже о премиях многих наших, ничуть не менее взыскательных журналов и изданий. И Всероссийская Пушкинская премия «Капитанская дочка» за чудесную в своей исторической, психологической многомерности и художественной достоверности повесть «Царица Смуты».
Но, к сожалению великому, совсем неизвестна ещё, считай, нашему читателю поэзия Леонида Бородина, во многом наследующая духовный мир и продолжающая поиск Даниила Андреева. Изданная тиражом всего тысячу экземпляров поэтическая книга «Изломы» ждёт своего переиздания и серьёзнейшего чтения, литературного исследования.
Этот шестидесятый в жизни Леонида Бородина год стал для нас, его друзей и читателей, в чём-то годом чуда и печали, его словами говоря. Чуда потому, что он – с нами, что смог преодолеть всё тяжкое, выпавшее ему на долю, перевоплотить пережитое в многостороннюю художническую деятельность, в дела созидания, одно из которых – издание журнала русской православной культуры «Москва», заслуженно названного недавно в «Литературной России» лучшим в стране. Ну а печаль... Изыми её из смены наших потерь и обретений, из человеческой жизни вообще – и так ли полна будет радость наша, дружба, творческое и человеческое сочувствие, да и сама эта жизнь?

Восемь с лишним лет назад, 24 ноября 2011 года, не стало писателя – прозаика, поэта и публициста – Леонида Ивановича Бородина. Для нас, оренбургских литераторов, это была и большая личная утрата старшего собрата и друга, поскольку с самого начала 90-х он не меньше шести раз приезжал к нам по разным рабочим поводам, на Дни русской духовности и культуры, на другие литературные мероприятия, а то и просто с дружеским гостеванием.
Он был и остаётся для нас примером человека, через всю свою нелёгкую жизнь пронёсшего верность высшим понятиям человеческой нравственности, достоинства, преданности интересам своего народа и Отечества. Являясь с 1992 года главным редактором журнала «Москва», он трижды отдавал номера его под большие – до 2/3 всего объёма – публикации оренбургской прозы, поэзии и публицистики. Много раз мы собирались на беседы с ним, где он делился своим богатейшим опытом – человеческим, литературным, политическим, крайне необходимым всем нам в самый разгар очередной русской Смуты. Его влияние на наши мировоззренческие поиски было, пожалуй, определяющим, во многом сказавшимся на идейно-художественном направлении произведений оренбургских писателей.
В 1998 году, в канун 60-летия Леонида Ивановича, я написал статью «Третья правда Леонида Бородина», которая была опубликована ко дню его рождения в газете «Труд». Редакция журнала «Гостиный Дворъ» решила поставить её здесь – вместе с подборкой стихотворений из его единственной книги поэзии «Изломы», вышедшей с предисловием его друга Игоря Шафаревича в далёком 1992 году.

ПЁТР КРАСНОВ

«Мне Русь была – судья и мать!»

(подборка стихов Леонида Бородина)

                   ***
А вдруг весна, а вдруг капелью,
Слезой ручья из-под куста...
По ледяному безземелью
Дорогой чёрною верста.
Вдруг тихо затрепещет веко,
И всколыхнётся грудь слегка,
И лопнут швы на спящих реках,
И отпотеют берега.
Тогда придёт в вишнёвом цвете,
Истомой сонною красна,
Обыкновенного столетья
Обыкновенная весна.
А я уйду, а я исчезну,
Растаю, как слепая мысль,
Или в зияющую бездну,
Или в сияющую высь...

             ***
Вагоны зарешёчены,
летят,
ползут...
Куда везут,
за что везут,
кого везут?
Глаза синей подснежников,
с враждою и любовию...
Кого везут?
Мятежников!
Куда везут?
В Мордовию!
Одышка паровозная,
в колёсах зуд...
Куда везут,
кого везут,
за что
везут?
Их удаль отсвистела, но
предписано,
приказано
за дело,
что не сделано!
За слово,
что не сказано!
А в подколёсной завязи
горит
мазут...
Кого
за что
всегда везли –
за то
везут...

                  ***
Патриотизм, когда лишь фраза,
Под ней подпишется любой.
Любовью к Родине наказан
Я хитроумною судьбой.
Как будто некуда деваться,
Крестом проклятье сотворя!
Как просто было б расплеваться
И бойко двинуть за моря,
Где время вяло, бремя куце,
Где крест не тяжесть для души,
Где пистолеты продаются
Самоубийцам за гроши.
Но срок истёк. Меняясь в роже,
Мои ищейки сбились с ног.
Уж надрывается в прихожей
Тот вызывающий звонок.
Иду на вызов без опаски,
Без сожаленья, видит Бог.
В судейских креслах чудо-маски
Из горько памятных эпох.
Расчеловеченные лица
Спешу не в шутку освежить
Благодарением убийцам
От не желающего жить.
Но мой сарказм не понят. Смазан.
И впредь юродствовать не смей,
Когда заслуженно наказан
Любовью к Родине своей.

   31 декабря 1968 года

Сегодня я в строю проклятых,
В угрюмом жертвенном строю.
Последний год шестидесятых
Стучится в камеру мою.
Я подвожу итог невзгодам.
Перемножаю их в уме.
Я поздравляю с новым годом
Своих собратьев по тюрьме.
Под шум ворчливой перебранки
На праздник хмельных сторожей
Слова отчётливой морзянкой
Уходят в клети этажей
И возвращаются,
как эхо,
Обычной формулою слов.
Уходит год,
оставив вехой
Мне восемь камерных шагов.
Но, не жалея об утратах,
Удачам память воздаю...
Последний год шестидесятых
Стучится в камеру мою...

                    ***
Мне Русь была не словом спора!
Мне Русь была – судья и мать!
И мне ль российского простора
И русской доли не понять,
Пропетой чуткими мехами
в одно дыхание моё!
Я сын Руси
с её грехами
И благодатями её!
Но нет отчаянью предела,
И боль утрат не пережить!
Я ж не умею жить без дела,
Без веры не умею жить!
Без перегибов,
перехлёстов,
Без вёрст, расхлёстанных в пыли!
Я слишком русский, чтобы просто
Кормиться благами земли!
Знать, головою неповинной
По эшафоту простучать!
Я ж не умею вполовину
Ни говорить
и ни молчать!
Земля родная!
Ради Бога
Храни меня теперь и впредь!
Чтоб мне по глупости
до срока
Впустую не перегореть!

                 ***
                                                Л.
Снова майские стоны земли
Травят память дурманящим ядом.
Вечерами кричат журавли
Где-то рядом, поверишь ли, рядом.
В эту пору надеждой согрет
Всякий сон неразгаданный вещий.
Чаще вижу во сне дочерей,
И друзей, и оставленных женщин,
И тебя... Но о том не хочу...
Так причудливо кружево бреда:
...Кто-то в полночь возноситсвечу
И безмолвно стоит у портрета.
Руки тонкие, словно ничьи,
Не узнать их в мерцающем свете.
Нервно клонится пламя свечи,
Искажая черты на портрете...
Это сон или образ такой,
Ими щедры весенние ночи.
Я на худшее нынче – рукой...
Но о чём-то он всё же пророчит.
Возвратясь на оставленный след,
Не забьюсь ли в ознобе морозном?
Постаревший на тысячу лет,
Буду ль узнан? Иль только опознан?
А пока бы с ума не свели
Струны майские стонущим ладом...
Вот опять мне кричат журавли
Где-то рядом, поверишь ли, рядом.

                 ***
Обмануты вещими снами,
Поверим, что жизнь не окончена.
Всё злое случилось не с нами,
А с кем-то, прошедшим обочиной.
И снова дорога брусничная
Кедровым кореньем подкована.
Всё главное,
важное,
личное
У нас в рюкзаках упаковано.
Во всё, до сих пор невозможное,
Мы снова уверуем истово.
Распахнутся пади таёжные,
Расстелятся тропы змеистые.
Мечта – это сказка-обманщица,
Она ль на добро не искусница!
Но силы!
Их, может, останется?
Но годы!
Их, может, отпустится?..

                      ***
Читаю жизнь, как песнь – с листа.
Моя беспутная звезда,
цветами космоса густа,
ещё видна...
Ещё с надеждами к весне,
ещё в зелёной стороне
не забывает обо мне одна...
Капризной памяти парад
устроить этой ночью рад,
мерцай, звезда моих утрат, не гасни!
Тебе не быть уже иной,
пусть сердце выболит виной,
но станет небо надо мной прекрасней...
Уж не разгадываю сны,
они свершением ясны,
былая одурь новизны поблекла...
Но да подскажет ангел мой
мне путь единственно прямой
туда,
на родину,
домой
из пекла...

Прочитано 1361 раз Последнее изменение Суббота, 30 мая 2020 06:13

Оставить комментарий

Убедитесь, что Вы ввели всю требуемую информацию, в поля, помеченные звёздочкой (*). HTML код не допустим.

Поиск

Календарь событий

Последние публикации

нояб 21, 2021 996

Поздравляем Вячеслава Лютого!

Поздравляем члена редколлегии журнала "Гостиный дворъ" -…
нояб 13, 2021 821

Валерия Донец в рубрике "Наедине со всеми"

Оренбургская поэтесса Валерия Донец рассказыват Диане Кан о…
нояб 13, 2021 840

Диана Кан в рубрике "Видеопоэзия"

Диана Елисеевна Кан читает авторское стихотворение.
окт 26, 2021 1078

Императрица, ты была неправа…

ПОЛЕМИЧЕСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ТЕМУ СЕМЬИ И ВЛАСТИ «Когда…
авг 09, 2021 460

Юбилей Елены Тарасенко

Поздравляем ведущего методиста Областного Дома литераторов…
мая 08, 2021 1325

«Сколько их, погибших и защищавших…»

Послевоенная зима завьюжила местным суровым снегом. Срывая…
НАПИШИТЕ НАМ
1000 максимум символов