Пока гвардия выяснялась между собой за первенство, евнухи тихой неусыпной сапой, умея договариваться друг с другом похлеще маркитантов, продвигались ближе к властным рычагам. Люди ущербные по определению (озлобленные импотенты) – что они несли с собой на властные ступени, объяснять, думаю, не надо. Как говорится, рождённые ползать летать не могут, но иногда заползают оооочень высоко. А уж заползли, то насмерть – зубами и клыками, за неимением крыльев – эти особи держались за власть. И перво-наперво принимались уничтожать и зачищать гвардию, которой не могли простить собственной ущербности.
Да нет же, господа, я вовсе не про выборы. Хотя и про них тоже. Меня куда как более занимает состояние современного литературного процесса России. Заведётся в хорошем городе с крепким творческим потенциалом и наличием признанной всею читающей Россией литературной гвардией такой вот литр-евнух с бабьим голосом, поэт с лошадиной фамилией, условно его назовём, укрепит десятилетиями свои позиции за счёт того, что всерьёз-то его с его несколькими десятками хроменьких стишат никто всерьёз не воспринимает – и с помощью интриг, чисто бабьего механизма, интриг, в которых преуспевают именно ущербные мужчины, такие лит-евнухи-творческие импотенты начинают оскоплять весь литпроцесс региона.
Не могу сказать, что во всех регионах такое имеет место быть, но знаю, что во многих. Собственно, назвать литературного евнуха бездарным можно лишь условно: сколь бесплодны и смешно натужны его творческие потуги, столь же изобретателен сей лит-евнух и поэт с лошадиной фамилией в интригах. Не состоявшись, как автор, тщится выставить себя учителем – часто действую подобно пуговице, уверенной, что к ней пришили пиджак. Но чему может научить человек, сам ничего не умеющий? Вопрос риторический, отвечать на него не обязательно.
Ещё более фарсово выглядит такой учитель, подрезающий крылья своим воспитанникам из-за якобы любви к ним. Те писатели, кто помогает молодой поросли, поймёт меня – в пору становления автора на крыло ему так важна каждая публикация! Помню, для меня в своё время стала таковой знаковой – первой! – столичной публикацией подборка в журнале «Москва» (октябрь 1996 года). За эту публикацию я благодарна главному редактору Леониду Бородину (светлая ему память!) и одному из ведущих современных российских прозаиков, моему оренбургскому земляку Петру Краснову.
Знаю, что пресловутые «евнухи» с лошадиными фамилиями отговаривали Краснова от того, чтобы он «протолкнул» меня в журнал «Москва». Деталей не знаю, да и Краснов никогда об этом словом не обмолвился и, думаю, не обмолвится, но точно знаю – отговаривали. Мол, Диана Кан такая стервоза, с непомерным сомомнением, да ещё и молода она в таких статусных журналах печататься...
К чести Краснова, он евнухов не послушал. Я тогда как раз была в Оренбурге (лето 1996 года), звонит мне Пётр Николаевич и говорит: «В Оренбург приехал Леонид Бородин, я дал ему почитать твои стихи. Приди, поговори с ним, чтобы он знал, что за автор стоит за стихами». Я прибежала в Оренбургский Дом литераторов. Сели с Бородиным в каминном зале. Он мне говорит: «Вам было бы интересно знать, какие ваши стихи мне понравились?». Спасибо Леониду Ивановичу! Теперь-то я понимаю, что он мне устроил индивидуальный мастер-класс. По некоторым строчкам сделал замечания.
Я уже превентивно была готова к вопросу, почему мало стихов о России. Это впоследствии, буквально спустя год-два тема России буквально сметёт в моих стихах все прочие темы, даже тему любви, но на момент разговора с Леонидом Бородиным боль за Россию ещё только вызревала в моей душе. И тогда я уже было приготовилась ответить на прогнозируемый мной в устах Леонида Ивановича Бородина вопрос о малом наличии темы России в стихах. Но – вопроса не последовало. Леонид Иванович сказал мне, что ему очень понравилось моё стихотворение... какое бы вы думали? Сугубо лирическое.
Ты всегда, как будто снег на голову.
Да кому в июле нужен снег?
Молча бродишь ты один по городу,
Всё ещё не веря в мой побег.
Пусть друзья из вздрогнувшего прошлого
Рюмку водки поднесут тебе.
Выпей молча за меня, хорошую!
Ведь была же я в твоей судьбе!
Выпей за меня, за непутёвую
С кипою стихов наперевес,
Что смеялась, запрокинув голову,
Смехом, долетавшим до небес.
Выпей за далёкую туманную
Полуотстранённую уже...
Да за жизнь свою за окаянную
На тридцатилетнем рубеже.
(Кстати, это ещё одно из сонма дословно сбывшихся моих стихов!) Про публикацию Бородин мне ничего тогда не сказал... И вот приехав в Москву (второй курс Высших литкурсов), в один из дней октября я вижу сон – на мне алая, горящая алым светом, роскошная шляпа. Просыпаюсь, рассказываю сон Евгению Семичеву (мы уже в это время поженились и жили вместе). Он мне говорит: «Слушай, а ведь тебя, наверное, напечатали в журнале «Москва». Бегу к телефону-автомату на этаже – тогда сотовых телефонов в помине не было, зато на 7 этаже стоял бесплатный телефон-автомат (а ещё говорим «лихие-девяностые»!). Звоню в редакцию, мне говорят: «Журнал ещё не привезли, но вы есть в гонорарном списке, можете прийти получить гонорар». Ещё и гонорар! Причём, такой, что две с половиной наших тогдаших аспирантских ВЛК-стипендии! Надо ли говорить, что жили мы в то время по формуле «денег, как у лягушек перьев».
Но главное всё-таки было не в деньгах. Эта первая моя столичная публикация в журнале «Москва» во многом меня сделала, как автора. Тем более, что когда я получила журнал, то увидела, что в этом же номере журнала подборка Юрия Кузнецова, нашего Мастера на Высших литкурсах! Что говорится, встрелись Мастер и ученица! Было в этом нечто символичное и, конечно, обязывающее! После этой публикации я чётко поняла – пути к отступлению на литературной стезе у меня просто отрезаны этим успехом. Нельзя подвести Бородина, Кузнецова, Краснова, Семичева, которые в меня поверили. Надо взлетать!.. Однако что-то я отвлеклась своим легендарным прошлым.
А это, собственно, к тому, что учитель в том и учитель, что главная его задача – чтобы ученик взлетел. Краснов сразу поставил мне высокую планку – столичная публикация в одном из лучших на тот момент журналов России. поверил в меня, как представитель литературной гвардии, к которой относятся по своему вкладу в литературу Кузнецов, Бородин, Семичев... Все они по-своему в меня поверили. Дали шанс взлететь!
А вот литературные евнухи, ну или назовём их творческие импотенты, наоборот – делают всё, чтобы подрезать крылья молодым авторам. Так оренбургский поэт с лошадиной фамилией, увековеченный мной в диптихе «Хомут», как выяснилось на днях, обзванивает толком ещё литературно не оперившихся мальчишек и девчонок из числа тех, кто имел несчастье попасть ему в учение, чтобы они ни в коем разе не смели печататься нигде, кроме как в сборниках, что составляет он. Это что? Радение об учениках? Или боязнь, что взлетят без его ведома и даже с небольшой высоты увидят то, что их так называемый учитель рождён отнюдь не летать?
От лица Оренбургского Дома литераторов я благодарю всех тех наших коллег-писателей из других регионов России, что выражают нам сочувствие. Спасибо вам, друзья, что неравнодушно следите за ситуацией. А, собственно, ситуация лишь в том, что чем лучше идёт караван, тем заливистее лают собаки. Но давайте не будем забывать, что литературные евнухи всё развее рвутся к власти, для чего протаскивают в ряды Союза писателей России своих подголосков, столь же бездарных, как сами. Лит-евнухи возомнили себя гвардией и пытаются устроить ползучий переворот (они же и рождены ползать, а не летать) в писательских союзах. Вот так однажды мы можем вернуться из своих творческих полётов на землю, а нам эти рождённые ползать скажут: «А вас тут не стояло и не ползало! И не летало!». То-то будет весело, то-то хорошо!
Почаще надо задавать им и друг другу (чтобы не расслабляться!) нелицеприятный, но очень нужный вопрос: «Ты чего написал в этой жизни? Сначала тексты покажи, потом рот открывай!». Мы же хотим, чтобы литературное общение было професиональным, а не шизофреническим! А потому надо чётко активизировать систему приоритетов.
Понятно, что Союз писателей не может состоять сплошь из Львов Толстых! Но тот, кто написал за 77 лет жизни вообще и 60 лет бурной литературной деятельности аж 40 стихов среднего регионального уровня, не может быть равен тому, кто, собственно, и творит современную литературу, чьи произведения составляют гордость литературы в масштабах России и зарубежья. В писательском сообществе все равны, это так в соответствии в Уставом. Но в творческом сообществе всегда есть и должны быть те, которые равнее! И если муха орёт, что Боинг залез в её воздушный коридор, то такую муху надо просто прихлопнуть вчерашней газеткой. Чтобы своим назойливым жужжанием не тщилась подменить литературный процесс.
